На прошедшей в середине февраля в Новосибирском Академгородке встрече с представителями IT бизнеса, российский премьер и кандидат в президенты Владимир Путин сделал заявление о необходимости обеспечения свободного доступа к базам данных государственных органов. Это с виду невинное замечание может в корне изменить всю систему взаимоотношения бизнеса и государства
Для начала маленькая история из современности. Практически всем посетителями Интернета знакома фигура неутомимого борца за права миноритариев и пламенного обличителя «жуликов и воров» господина Навального. Если оставить за скобками его мятущиеся политические взгляды, то основную известность он заработал себе на проекте «Роспил». Идея, безусловно, здравая и достойная поощрения. Общественность копается в сведениях о заключенных государственных контрактах, выискивает сделки, которые явно выходят за пределы здравого смысла, а потом юристы-общественники обращаются в соответствующие инстанции с требованием приостановить или отменить тендер. Деятельность «Роспила» широко распиарена в интернете и подается чуть ли не как единственный светоч в сражении с всепобеждающими российскими коррупционерами. Но если стряхнуть наваждение, и копнуть чуть глубже, то становится ясно, что вся основа деятельности этого движения зиждется на одном явлении: публикации данных о государственных контрактах в интернете. А вот если кинуть взгляд вглубь времен, то выяснится, что обязательство государственных органов выкладывать данные о своих заключенных контрактах появилось сравнительно недавно. При этом раньше эти сведения были обязаны появляться только в прессе. «Пресса» - понятие растяжимое, да и мусолить с карандашом в руке какие-нибудь «Ведомости Арбузянского совета депутатов» заинтересованным лицами было несподручно.
Но появились открытые данные, появился сайт государственных закупок и как-то само собой возникло общественное движение по контролю за этими самыми закупками. Началось все с небольшого сообщества в Живом Журнале, где и начали выявляться пресловутые золотые унитазы и прочие излишества, продолжилось специалистом по обработке данных Иваном Бегтиным, который выявил хитрость чиновников, связанную с написанием русских названий латинскими буквами, и продолжилась собственно выступлениями Навального.
К чему эта преамбула? А к тому, что справедливая система управления рисками на таможне может существовать только в том случае, если исходные данные будут открыты для изучения и анализа всем.
Сразу нужно оговориться (как это в принципе сделал и Владимир Путин), что существуют государственные банки данных, доступ к которым должен быть ограничен или запрещен. Никто в здравом уме и трезвой памяти не потребует, например открытости банков данных правоохранительных органов, связанных с оперативно-розыскной деятельностью. Поэтому в СУР любой страны имеются правоохранительные риски, основанные на оперативной информации. Может обсуждаться вопрос их количества, степени досмотра, но никак не их существования. Вместе с тем, внешнее проявление результатов работы тех же правоохранительных органов должно быть открыто и вполне может быть элементом СУР. С недавнего времени любой заинтересованный исследователь может найти в интернете все решения арбитражных судов и судов общей юрисдикции (по открытым делам). Масса тех же дел, связанные с корректировкой таможенной стоимости и оспариванием результатов работы СУР уже лежит в интернете. В открытом доступе находится и единый государственный реестр юридических лиц. Совершенно бесплатно и анонимно можно получить сведения о факте регистрации компании, и за небольшие деньги – сведения о руководителях и учредителях предприятия. Осталось сделать маленький шаг – скрестить базу арбитражных решений и сведения об учредителях юридических лиц, упомянутых в этих решениях. И вот: первый элемент эффективной системы СУР готов. И всем понятно, что если у Ивана Петровича Сидорова есть пяток фирм и эти фирмы регулярно попадают в неприятные ситуации в ФТС и ФНС, то вполне логично, что все его фирмы будут на особом счету в таможне и налоговой. Аналогично можно поступить и с информацией об иностранных юридических лицах.
Кстати, для добросовестных участников ВЭД и просто добросовестных бизнесменов отсутствие «черного» бэкграунда будет вполне резонной причиной требовать повышения рейтинга своей организации, что в таможне, что у страховых компаний, что в том же самом банке при получении кредита. Можно подумать и разработать систему поощрений. «Поставщик императорского двора» - это конечно старомодно, но что-то в этом есть. Хотим ли мы этого или нет, но растущая скачками информатизация общества приводит к тому, что обо всех становится известно всё. Каждый американец знает свой кредитный рейтинг и дорожит им. Наверное – это неплохой пример.
Дальше в дело вступает собственно ценовая информация. Сведения эти достаточно скользкие и разглашению направо-налево, наверное, всё-таки не подлежат. Но вот парадокс – все сведения о стоимости продукции, закупаемой по государственным контрактам, находятся в открытом доступе. Совершенно свободно можно узнать, по какой цене покупается кирпич для МВД или пиво для киосков ФСИН. Государство у нас является, чуть ли не крупнейшим потребителем товаров в стране, а учитывая тот факт, что к публичности в последнее время склоняют и государственные корпорации – объем, и объективность полученных ценовых сведений будет вполне достаточной. Проблема в одном – как сопоставить эти сведения с данными о таможенном оформлении. Написание программы, которая бы проверяла соответствие кодов ТНВЭД и кодов продукции, указываемых в госконтрактах – задача сложная, но вполне решаемая. В принципе, нет особого криминала и в открытии ценовой информации по таможенному оформлению. Здесь можно воспользоваться принципом, применяемым в раскрытии информации по госконтрактам в США. Там нет такой демократии в публикации данных, как у нас, и доступ к сведениям о цене закупаемой правительственными организациями продукции может получить (помимо госорганов, естественно) только организации, осуществляющие эти самые поставки на государственные нужды.
Везет импортер стулья деревянные – пожалуйста – он подписывает обязательство о неразглашении, и получает доступ к сведениям о цене всех деревянных стульев, ввезенных на территорию таможенного союза.
В итоге процесс ценообразования, во всяком случае, с импортными товарами, которые засветились при покупках на государственные нужды, будет вещью вполне прозрачной и доступной для понимания не только сотрудниками отделов СУР, но и любому заинтересованному бизнесмену.
Интеграция этих сведений после некоторого притирочного периода приведет к тому, что маржа в 1000% между ценой товара, завозимого на таможенную территорию и ценой, по которой этот самый товар продается гос.органам, корпорациям и прочим организациям (обязанным выкладывать обязательную отчетность) будет уменьшаться. Любой факт ввоза стульев по таможенной стоимости в 10 руб. и продаже таких же, идентичных или однородных стульев по 10000 руб. госконторе будет виден сразу и, как минимум, вызовет неприятные вопросы.
Волюнтаристское решение по обязательству продажи ввезенного товара по цене, указанной в таможенной декларации плюс платежи, плюс «разумная» прибыль нужно конечно отмести. Надо просто создать условия, при которой «средняя температура по больнице» будет стремиться к нормальной.
В отличие от индекса ввозных цен, используемых в настоящее время таможенными органами, такой анализ ценообразования (причем проводимый в полуатоматическом режиме) будет гораздо объективнее.
Что же касается введения страховки ответственности бизнеса вместо административного регулирования (в том числе и по уплате таможенных платежей), то на одном популярном таможенном сайте некоторыми участниками эта идея была встречена в штыки. По мнению участника дискуссии необходимо и впредь использовать институт таможенных брокеров, как единственных, способных гарантировать уплату таможенных платежей. Спору нет, таможенные брокеры широко используются во многих странах как прослойка между мелким и средним бизнесом и таможенными органами. Большие компании предпочитают формировать свои подразделения таможенного оформления. Но институт страхования нужно рассматривать немножко шире - как гарантию оплаты всех выявленных правонарушений, как в таможенной, так и в налоговой или административных сферах. Никто не запрещает впредь пользоваться услугами таможенных представителей и перекладывать на них ответственность по полноту уплаты пошлин. Но идеальная фискальная система, гарантирующая честную конкуренцию, как уже писалось в предыдущей статье, должна охватывать все этапы жизни товара. У нас же сейчас ответственность разнесена по всей цепочке поставок, в общем, и ни на кого конкретно. Введение же страховки ответственности позволит переложить регуляцию отношений на само бизнес-сообщество, которое стоит признать, гораздо больше мотивировано на эффективную работу. Премии там больше и дела движутся как-то быстрее. Между прочим, институт таможенных брокеров – это как раз один из вариантов перекладывания части административного контроля на бизнес. Но замыкаться на строго очерченном круге посредников все-таки не стоит. Любой бизнес имеет право доступа к любым государственным услугам (а таможенное оформление – это по большому счету все-таки госуслуга). Просто у мелких и средних компаний должен появиться выбор, идти на поклон к брокеру или оформлять пресловутую страховку самому.
Неплохо выглядит и идея ввести ответственность государственных организаций за чрезмерное злоупотребление административными полномочиями. Между прочим, в судебной практике современной России уже был прецедент, когда таможня ответила рублем за излишнее административное усердие. В свою очередь обязанность внести этот рубль была перенесена на конкретных таможенников. Аналогичная материальная ответственность введена уже для следователей правоохранительных органов. Тут главное - не впасть в административный восторг и не развернуть ситуацию полностью в обратную сторону, когда чиновник весь свой рабочий день будет ровно сидеть на стуле и ничего не делать в опасении «как бы чего не вышло».
Представляется, что выходом из этой, казалось бы, патовой ситуации явилось бы введение прямой зависимости сверхнормативной оплаты труда таможенных чиновников от результатов доначисленных таможенных платежей.
Потрудился инспектор с огоньком, отКТСил на миллион, отстоял свою позицию в суде – будь добр – получи полмиллиона премии. Ткнул пальцем в следующий раз наугад (или по желанию конкурентов) – будь добр отдай полмиллиона обратно. И, кстати, страховка ответственности вполне имеет право на жизнь и в этом случае.
Существующая система управления рисками, применяемая в российском таможенном администрировании непрозрачна и неэффективна. Но любая критика должна нести в себе предложения. Попробуем представить себе идеальную модель СУР. Сразу оговоримся, что основными целями таможенного администрирования должны являться две одинаково важных цели
Зачем?
Во-первых – это развитие торговли и внешнеторговых отношений между нашей страной и зарубежными. Быстрый и эффективный товарооборот со всем миром должен помочь занять России более выгодное место в международной системе разделения труда. Именно простота пересечения таможенной границы является одним их элементов, которые создают в стране привлекательный инвестиционный климат, способствуют притоку капитала и производств, увеличению числа рабочих мест, росту благосостояния населения государства.
С другой стороны, представляется, что эффективное таможенной администрирование, включающее адресную систему применения рисков должно способствовать росту здоровой конкурентной среды. При этом конкурировать предприниматели должны законными методами, а не с использованием коррупционных связей и административного ресурса. Не секрет, что многие так называемые «серые» схемы при таможенном оформлении как минимум происходят с молчаливого одобрения сотрудников таможни, не говоря уж об откровенно коррупционных смычках чиновников и бизнеса. Действительно, зачем совершенствовать логистику предприятия, снижать издержки при транспортировке, применять более эффективные способы ведения бизнеса, если можно просто не уплатить таможенные пошлины, ну или заплатить, но совсем немного и в карман чиновнику.
Ну и не стоит забывать о фискальной составляющей деятельности таможни. Нравится это кому-то или нет, но в своей работе (хотя бы по букве закона) таможенным органам приходиться как в том анекдоте разрываться между умными и красивыми: повысить товарооборот и в то же время собрать больше платежей.
Таким образом, задача идеальной СУР – это точно и адресно выявлять именно те поставки, в которых вероятность уклонения от уплаты таможенных платежей или нарушения ограничений или запретов максимально высока.
Как?
Если рассуждать о самой математике СУР, то в настоящее время она жестко детерминирована. Существуют какие-то признаки, одно появление которых в таможенной декларации автоматически подводит ее под досмотры и другие формы таможенного контроля. Представляется, что система должна быть настроена гибче и оценивать всю совокупность признаков, присущих каждой конкретной поставке. Именно каждой конкретной поставке. Нарождающаяся сейчас в недрах ФТС идея разделить всех участников ВЭД на категории, в зависимости от принадлежности к которой поставки будут или «не досматриваться», или «тотально выворачиваться наизнанку» должна стать всего лишь основой для широкой системы управления рисками, оценивающей каждую конкретную поставку по многим параметрам. В такой системе каждый признак может иметь не жестко определенные параметры: плохо или хорошо, а несколько градаций: от совсем ужасно до идеально. И только по совокупности всех параметров должен определяться конкретный риск той или иной поставки. Каждый день на каждом таможенном посту должен выстраиваться конкретный рейтинг: от чрезвычайно подозрительных, до белых и пушистых.
Более того, представляется целесообразным определить порог, процент деклараций оформленных за день или за месяц (или за год, учитывая сезонные циклы поставок), по которым могут применяться те или иные методы таможенного контроля до выпуска товаров.
Первой исходной точкой для реформы системы таможенного администрирования должно стать обеспечение полной прозрачности на всех этапах жизни товара – от зарубежного производителя до прилавка отечественного магазина. Путь этот состоит из двух основных частей: до пересечения таможенной границы и после ее пересечения.
Жизненный цикл товара за границей начинается в месте его производства (ну как минимум с места достаточной переработки). Продажа товара от непосредственного производителя или официального дилера, зарегистрированного в стране с прозрачной налоговой системой само по себе должно являться фактором, снижающим риск поставки.
Итак, мы имеем первый критерий оценки поставки: продавец товара. Сразу в черный список должны отправиться компании, зарегистрированные на разных Британских Виргинских островах, Белизе и тому подобных офшорах. Офшор – это уклонение от налогов, это зло, и это признается во всем мире. Методичные наезды американской налоговой службы на швейцарские банки – лучший тому пример. Что же касается других юрисдикций, то они практически все раскрывают сведения об учредителях и директорах бизнеса через информационные системы в сети Интернет за сравнительно небольшие деньги. Честное слово, простая покупка официального доступа к реестру зарегистрированных компаний, допустив в Великобритании, обойдется на порядок дешевле, чем бесконечная переписка наших чиновников с английскими. Простой список учредителей компании-продавца даст в нашу систему уже существенную порцию объективных данных. Ну всем же понятно, что как минимум так легко выявляется взаимосвязь между продавцом и покупателем.
Кстати, начало такой практике уже положено. Не далее чем в декабре раскрывать конечных бенифициаров контрагентов заставили госкомпании. Произошло это после того, как выяснилось, что существенная доля поставок на госнужды проходила через кумов, братьев и сватов чиновников. Впрочем все это вылилось как обычно в тонны макулатуры, которые так и будут пылиться в кабинетах все тех же чиновников. А ведь бывает, что один поставщик продавал товар нескольким госкомпаниям (и так будет в случае, если такую практику распространить на внешнеэкономическую деятельность). Вот и шлет он отчеты о своих учредителях в Госкомрыбу, в Министерство благочиния и в Департамент защиты котов. Значит нужно предусмотреть промежуточную инстанцию, которая объединяла бы все эти данные? Нет, увеличивать количество чиновников – это не наш метод. Гораздо проще – просто интегрировать информационные системы госорганов, уже содержащие кадровые сведения, сведения ЗАГС, и информацию из Единого государственного реестра юридических лиц. Справиться с этим сможет хорошо замотивированный коллектив человек эдак в десять, не больше. Точно также вливать в единую таможенную информационную систему сведения об конечных бенифициарах иностранных контрагентов сможет примерно такой же коллектив.
Теперь от иностранного участка пути товара мы переходим к его отечественной судьбе. Первой и насущной задачей, которой должны заняться таможенники, если хотят сделать действительно работающую СУР – это объединить базы ФТС и ФНС. Вот тут вы видим уже второй пакет критериев – реализация на внутреннем рынке. Если компания «А» ввезла в Россию товар за 50 рублей и продала его фирме «Б» - в сеть магазинов по 60 рублей – это одно. А вот если между «А» и «Б» затерялось еще несколько фирм и фирмочек и по пути от «А» до «Б» цена возросла в несколько раз – это уже согласитесь совершенно другое.
Схема эта (полный контроль от производителя до иностранного контрагента) также справедлива для экспортных поставок.
Полные данный о конечных бенефициарах как российских, так и иностранных контрагентах кроме установления фактов взаимосвязей дают в систему и еще один плюс – они показывают, какое конкретное лицо причастно к совершению того или иного правонарушения. Несмотря на то, что КоАП России предусматривает и наказание юридических лиц, но всем и каждому понятно, что правонарушения (вольные или невольные) организуют все-таки живые физические лица. Если вы внимательно прочитаете законодательство КНР, то убедитесь, что при выдаче лицензий на осуществление внешнеэкономической деятельности там оценивается не только собственно юридическое лицо, но и директор и инвестор, то есть учредитель. У нас же ситуация доходит до пародоксальной. Можно сколь угодно много нарушать законодательство и заниматься ВЭД конкретно какому-нибудь Ивану Сидоровичу, но вычеркнуть таможенного представителя ООО «ВсеРастаможим» из реестра можно уже за определенный набор нарушений. И никто же не мешает Ивану Сидоровичу через неделю зарегистрировать (да еще через цепочку других ООО следующее ООО «ВсеРастаможим-2») и заново заниматься своим не всегда честным делом. На ум приходит, что народный совет, озвученный А.С. Пушкиным «Береги честь смолоду» к таким ситуациям на практике не применяется.
Также не следует забывать про характеристики конкретной подаваемой декларации на товары. Всем известно, например и про товары прикрытия и про индикативные цены. В абсолют, конечно, эти признаки возводить нельзя, но использовать их в качестве одного из критериев оценки – почему бы и нет.
Таким образом, по каждому их основных блоков набирается несколько критериев, каждый из которых может иметь несколько градаций. Как суммировать эти очки или баллы это дело экономистов-математиков. В конце концов можно попросить Григория Перельмана – он что-нибудь придумает. Полученную модель можно и нужно наложить на выборку из таможенных деклараций глубиной как минимум в год. Посмотреть – сколько из попавших в сито деклараций как минимум попали под корректировку таможенной стоимости, сколько не попало, сколько было потом опротестовано в суде, сколько оправдано. В зависимости от получившихся результатов баллы, очки и критерии можно откорректировать.
Но кроме описанных критериев, таких как оценки учредителей и должностных лиц или критерий риска поставки необходимо помнить что поставки – они все очень разные, хотя бы по сумме. И поэтому все критерии риска должны как минимум соотноситься с суммой поставки и возможным, вероятным уровнем причинения ущерба. Бить в барабаны и устраивать тотальное выворачивание наизнанку за декларацию по которой везутся товары на несчастные 5 тысяч долларов – как минимум странно. И требовать многомиллионного уставного капитала и тридцатилетней кредитной истории от организации, оформляющей такую поставку – тоже как минимум странно. Помимо мотивации сотрудников таможни именно на выявление фактов неуплаты тут можно предложить идею, озвученную недавно бывшим президентом и кандидатом в президенты Владимиром Путиным.
Суть идеи проста и заключалась в одной фразе – заменить административное давление страхованием ответственности. Своеобразное ОСАГО для бизнеса. Именно не обеспечение таможенных платежей, а страховка от их неуплаты. Страховщики у нас люди неглупые, математики и сотрудники служб безопасности у них есть, так что они как-нибудь сами разберутся, кого можно страховать, кому надо тариф повыше поставить, а с кем вообще дел не иметь никаким образом. Идея, честное слово революционная. Кстати стоит отметить, что например все в том же Китае практика внешнего аудита организаций, занимающихся ВЭД с привлечением сторонних негосударственных организаций вполне себе существует. Тема это заслуживает особого внимания, но об этом – в следующий раз.
"Сargo.ru"